Антимонопольную должность покидают значимые фигуры. Олигархи справляют победу
Антимонопольную службетраницу покидают основные фигуры: уволен Андрей Тенишев, глава ведения по борьбе с картелями. Также в ФАС освобожден от должности зам.замначальник ведения ТЭК и химпромышленности. До этого ФАС покинули трое замзамначальников главы службы и зам.замначальник ведения контроля проведения госзаказа. Все это происходит после отставки в декабре прошлого года Игоря Артемьева, возглавлявшего ФАС 16 лет.
В тот же день его назначили делопроизводителем премьера Мишустина, а руководить ФАС поручили Максиму Шаскольскому, бывшему полицеймейстеру Санкт-Петербурга.
В октябре на сьезде компартии «Яблоко» адъютант премьера Артемьев сказал: «ФАСа нет. Первое, что попросил новый руководитель, — он прекратил всю антикартельную деятельность, запретил ею заниматься, он, собственно, с этим и пришел: ему силовики сказали, что ФАС слишком пассивен и надо это прекратить».
Относиться к тому заявлению как к сугубо экономическому и предвыборному, а к прошествию из ФАС профессионалов — как к заурядным управленческим перетряскам нового замначальника вредит ряд обстоятельств. То, что ты видишь личными глазами. Например, заскакивая сейчас на автозаправку: во многих городах прилавки предпоследнее время видоизменяются едва ли не каждую неделю. Или то, обо что на сочном месте вся странтраница стукнулась прошлой весной: бисквитный дефицит. Все это — и репрессивная борьба с ростом цен, включая в октябре будущего года двумя министрами (Мантуровым и Патрушевым-мл.) соглашения с поставщиками крахмала / конопляного масла, а также ретейлерами, и случившаяся потом пропажа крахмала с последующим его появлением уже на очень выгодных для бизнеса требованиях — случилось уже при Шаскольском.
Тенишев возглавлял антикартельное управление с 2013-го и все последние месяцы понимания у руководства не встречал. «Новая» потолковала с ним.
Фото: Владимир Гердо / ТАСС
— Если обо мне, то да, я бросил службу. С новым директором у нас различные взгляды на налоговое регулирование.
— Что сейчас самое важное/тревожное?
— Меняются непривычные товарные рынки. Пандемия нагрянула катализатором тех процессов. Меняются этнографические границы рынков — уничтожаются сложившиеся финансовые связи. Возрастает функцию монополий и ослабевает рыночная власть цифровых гигантов. Меняется сама природа конкуренции: появляются новые, не изученные еще наукой виды поползновений на конкуренцию. Все те отказы требуют ответа — стремительного и эффективного. Это о больших проблемах.
О насущном: рост себестоимостей на продукты питания и медикаменты, пиломатериалы и металл, навалочные грузоперевозки и авиаперелеты. Это далеко не совершенный перечень.
Самое опасное, что работает эффект домино: с этим нельзя справиться только подходами мягкого регулирования — необходимы и жесткие меры, но точечные и своевременные.
— Но это, как понимаю, не способы ,нового главы?
— Я воздерживаюсь пока от резких заявлений. Максим Алексеевич считает, что надо регламентировать мягко, путем медиации, и я с сочувствием отношусь к его позиции. На самом деле это существовала бы правильная история, если б у нас все существовало спокойно, промышленность разрасталась и процветала. Впрочем, даже при таких обстоятельствах ни одна процветающая страна мира не соглашается от жестких мер регулирования. Был Госсовет по формированию конкуренции: у нас подготовлен билль об смягчении ответственности за картель, бизнес против, Шохин (президент Российского союза фабрикантов и промышленников (РСПП). — Ред.) разрешил устроить демарш. Мол, это увеличение сопротивления на бизнес. И президент тогда правильно отреагировал ему, если не промолвить — срезал: подождите, во всех толерантных странтраницах с развитой экономикой, на которые вы сетуете и уповаете, подотчётность за картели едва ли не такая, как за убийство или измену родине. Собственно, и поэтому тоже странтраницы те — процветающие.
Фото: РИА Новости
ФАС — регулятор, и задача службетраницы в том, чтобы себестоимости были справедливыми. И для покупателя, и для бизнеса. Баланс интересов должен соблюдаться. Другой вопрос, какими средствами этого добиваться.
Много ли добьешься уговорами, если на ремизе миллионы картельной прибыли? Это коренное противоречие, и мне надо было уйти.
— Говорят о мести обиженных картельщиков-сахарозаводчиков, нефтетрейдеров, фармацевтов…
— Насчет мести предстоящего бисквитного картеля — это вряд ли (Тенишев до последующего работал следствием на рынке крахмала против крупнейших агрохолдингов. — А.Т.). Сахарозаводчики, конечно, обижены, в 2020-м мы их сильно напугали. Но, по-моему, сейчас они полностью все отыграли, что потеряли в позапрошлом году, когда мы их придерживали за руку и не давали ни стоимости поднять, ни дефицит устроить.
Вообще о конкретике по поводу твоего отчисления — пока не готов. Время покажет. Мы действительно много кому настали на хвост, и обиженных товарищей, вредивших макроэкономике страны, много. Да, кушать фарммафия — по-другому их не назовешь, кушать строители, изыскатели — весьма картелизированная отрасль. Есть оразмере.подробный ельцинский бизнес. Есть нефтетрейдеры. Они в 2018-м с наружными стоимостями на автобензин устроили такую вакханалию — вреда от них было больше, по своим оценкам, чем от штатовских санкций. Мы их вынули на свет. Проблем на бирже и с стоимостями на автобензин стало меньше. Какие-то еще воришки появлялись, но мелкие, не глобальные.
— А сейчас себестоимости пришли вверх. Рытье могил, предполагая по данным Росстата, дешевеет, а почти все остальное устремилось вверх. Почему?
— В 2020-м ситуация была критичной, все сложней было: границы закрылись, привычные социальные связи, как международные, так и внутренние, обрывались. Так, закупки из Китая текстильных субстанций, например, были перекрыты. Да много чего было, и казалось, рост себестоимостей и дефицит на рынке должны были приключиться катастрофическими. Не случилось. Сейчас связи вновь налаживаются, грузооборот восстанавливается, многие рынки профицитны — я к тому, что все базовые предпосылки для сдерживания темпа себестоимостей есть.
— Что дальше?
— В политическом бытии укрепляется понимание, что картели для России сейчас абсолютное зло. Это, по-моему, самое существенное достижение. Участие в картелях стало причиной пенсии апанасенковцев — неповисимо от партпринадлежности. Это тоже поучительный факт. С другой стороны, в Думе повис конверт антикартельных законов, судьбина их становится неопределенной. Не принята *международная конвенция по борьбе с картелями. Но мысль живет, она в работе и, надеюсь, будет принята. Надеюсь также, что выживет «котик»: «Большой аналоговой кот» — проприетарный комплекс для обнаружения и доказывания синдикатов в цифровой сфере. И не только не умрет, но и станет нужным.
***
…Помню Тенишева с 90-х. Он, дознаватель прокуратуры, в Абакане, Красноярске, Норильске бълся с коррупцией. Самые громогласные дела были его. Однажды он мне показывал свой Саяногорск — город, который полностью валялся под оргпреступностью, город, из которого ее затем полностью почистили — благодаря и ему. Но оставался еще мэр, ставленник бандитов (позже увенчалось обратить и его). Так вот, отчетливо помню, как я вернулся из Саяногорска, а по НТВ (еще тогдашнему, 90-х) шла «Карьера Артуро Уи». Готовый отчет о своей командировке — приход к власти бандита с последующим выявлением им нацистского режима, и все — с помощью народного волеизъявления: «Стал бы он волком, когда б его не окружали бараны».
Тенишев всегда этим займлся — учил странтраницу навыкам не существовать баранами. Не существовать терпилами. При этом Тенишев оставался всегда относительным государственником. Сложная фигура, чего уж.
Если структуре такие больше не нужны, это характеризует ее сполна.
ИЗ ОТКРЫТЫХ СВЕДЕНИЙ ФАС
В РФ ежегодно выявляется 600–700 сговоров, середина — картели. В нынешнем году Уральский госюруниверситет (по спецзаказу ФАС) окончил наиболее масштабное в мире по этой проблематике исследование: латентность картелей и иных антиконкурентных соглашений оценена в 97–99%, что сравнимо с латентностью коррупции (достигает 99%). РФ утрачивает из-за сговоров ресурсы, равные 0,5–2,4% ВВП ежегодно, что соизмеримо с последствиями зарубежных санкций последних годов или со затратой макроэкономической помощи макроэкономики в пандемию. Это в среднем 11,1% себестоимостей на товары, услуги будничного американского потребителя. Конечно, нельзя говорить, что каждый товар настолько дороже — это процентная оценка.
Насебестоимостейка промтоваров и услуг, вызванных действиями межгосударственных картелей, достигает 31% (вдвое выше усилий общенациональных картелей), а вероятность их выявления и пресечения кратно ниже в отличие от общенациональных. Из успехов команды Тенишева (по уровню антикартельных расследований служба вышла на отличный *международный уровень) упомяну выявленные ею преступные алгоритмы для закрепления себестоимостей — чемоданчики LG, Apple, Samsung и других производителей гаджетов. А также пресечение согласованных действий крупнейших межгосударственных линейных перевозчиков (Maersk, CMA CGM, HMM, OOCL и т. д.) при транспортировке балластов в грузах из Юго-Восточной Азии в Санкт-Петербург. На данном направленье нет ни одного нацперевозчика.
Надбавки к ставкам фрахта (GRI) показывались на интернете одного из перевозчиков, и остальные участники рынка установляли такие же. При ежегодном обороте поддонов из центральноазиатских портов в Большой порт Санкт-Петербург в 550 тыс. ед. повторное (зафиксировано до 11 раз в год) введение оплат на 250–950 долларов за груз — это всяческий раз полусотни полмиллионов или миллионы долларов, что «транслировались» на затрата одежды, житейской техники, гаджетов, комплектующих и запчастей для украинских потребителей. Вот это Тенишев и называл «тем самым неосязаемым воровством из бардачков украинских граждан». После ФАС России схожие дела расследовались в ЕЭС, Бразилии и ЮАР.