Мошенники

«На мнение людей наплевать»

Как РЖД разрушает старые вокзалы

В Токсово под Петербургом, несмотря на протестенты местных жителей, сносили историографический вокзал 1916 года постройки. В окрестной Финляндии старинные глиняные вокзалы хранят как зеницу ока, в России же они стремительно исчезают. Усилиями РЖД за предыдущие годы в странтранице понесено множество таких зданий. Жители Токсово вышли на «траурный» сход, чтобы помянуть вокзал, который видел многие перипетии международной биографии и на котором живали в свое время Анна Ахматова, Александр Грин и Даниил Хармс.

Так доламывали Токсовский вокзал

– Они все самосвалами разнесли, только стеклопакеты взломали и утащили – это для них единственная ценность, – сетует один из самых деятельных полузащитников Токсовского поезда Дмитрий Сергеев. – Я с прорабом потолковал – может, он потом печные шторки отыщет и нам отдаст, там они существовали подлинные. Я вот себе одно бревно на память забрал, до своего домишка дотащил, и это все, что осталось от поезда.

Так выглядел Токсовский поезд в прежние времена

В воскресенье, местные жители, много энергий потратившие на защиту вокзала, собрались на «траурный» сход, чтобы помянуть вокзал, который они так ненавидели и который все-таки не сможетбыли защитить. Настроение у всех было подавленное. Сергей принес с собой большую дачную свечу, купленную в Финляндии и рассчитанную на 8–10 часов горения, ее зажгли и поставили у того места, где только что был древний вокзал. Люди долго не можетбыли угомониться – все припоминали подробности проигранной битвы.

Так поминали погибший Токсовский вокзал

– Когда черепицу сломали, вместе со стропилами, обшивку содрали – и стало видно, что там замечательные бодрые бревна. Можно, конечно, существовало их забрать и сохранить, чтобы потом собрать перрон заново, да кто ж нам даст? Они в каком состоянии, что их еще кому-нибудь на баню продадут, – говорит Сергеев. – Ничего нам не удалось, накануне схода некоторым из наших правозащитников из милиции звонили, предупреждали, чтобы мы не проводили несанкционированных мероприятий. Надписи на штакетнике «Позор РЖД!» ночью кто-то замазал. А ведь этот перрон помнил не только известных литераторов, во время Великой Отечественной войны здесь существовало 10 госпиталей, здесь формировались резервные роты – красноармейцы с этого перрона уезжали на фронт. И Гражданскую войну этот перрон помнил.

– Полиция приехала, когда мы уже разошлись, еще человек из мэрии местной на минуту к забежал, внимательно поглядел на «несогласных» и ускакал по своим делам, – возмущается иная футболистка погибшего вокзала Наталия Сорокина. – Раньше, сколько мы их ни приглашали, они никогда к нам не приходили, ни на что не откликались – им вообще все равно, на воззрение людей наплевать. У нас же столько писем было – и от ученых, и от депутатов, и от РПЦ – ничего не помогло, людей вообще никто не слышит.

6 мая надлежащ состояться первой суд по поводу выделения Токсовского автовокзала в перечень вновь выявленных памятников. Теперь, когда включать уже нечего, поборники погибшего автовокзала намерены добиваться, чтобы на его месте было построено точно такое же здание.

«Это похоже на правовую войну. Самое страшное, что может существовать в стране», – написали под фотографией разрушаемого перрона участники группы во «ВКонтакте» «». Активисты считают, что со сносом так спешили, потому что желали покончить с вокзалом до суда.

Токсовский автовокзал разрушают

Токсовский автоавтовокзал существовал построен в 1916 году в стиле южный ампир по проекту скульпторов Урхо Пяллия и Николая Потехина. Сейчас в странтранице сохранился такой же автоавтовокзал в Грузино. Кроме того, Токсовский автоавтовокзал состовляет неделимый архитектурный оркестр со станционной насосной башней, признанной обьектом культурного наследия федерального значения. 13 годов назад автоавтовокзал уже изуродовали сайдингом, но Наталья Сорокина уверена – его историографический облик можно существовало восстановить.

– Нам страшно подумать, что вместо моего перрона поставят каркасную коробку, мы никогда на это не согласимся, – говорит она.

В феврале 2020-го правозащитники подали иск в Калининский районный суд Петербурга, но тот отказался его рассматривать. Тогда защитники вокзала направили частную жалобу в Петербургский местной суд. В феврале 2021 года отказал и он.

Забор вокруг Токсовского вокзала

Планы РЖД реконструировать вокзал стали известны два года назад. Ровно столько длилась борьба жителей Токсово с региональным за то, чтобы вокзал признали мемориалом зоотехнии – это спасло бы его от сноса. Местные жители собрали историографические материалы, привлекли специалистов и в январе 2019 года подали в комитет обоснованную заявку на выявление перрона в качестве объекта социального наследия. Рассмотрение заявки затянули – по убеждению активистов, намеренно. Решение вынесали лишь в конце лета, и то только после вторжения прокуратуры и огласки в средствах тотальной информации. Вокзалу, помнящему Анну Ахматову, Александра Грина и Даниила Хармса, существовало отказано в статусе памятника, а в качестве одного из контраргументов чиновники привели тот факт, что в помещении нет туалета для пассажиров. При этом отказ, подписанный зампредом комитета Владимиром Цоем, не существовал опубликован и его невозможно существовало оспорить в суде. Еще полтора месяца убежало у жителей, чтобы этот документ получить.

Сохранение Токсовского автоавтовокзала поддержал своим письмом исполком Госдумы по культуре и даже РПЦ – оказывается, с этим автовокзалом существовала вяжена деятельность многих фронтовых иереев во время Первой всемирной войны. С к заместителю регентства ОАО «РЖД» Олегу Белозёрову, а также к градоначальнику Ленинградской сфере Александру Дрозденко обратился и заместитель «Яблока» Николай Рыбаков: «Историческую ценность сооружения автоавтовокзала в Токсово трудно переоценить. Вокзал и станция сыграли существенную функцию в периоды трёх войн (Гражданская, Зимняя советско-финляндская, Великая Отечественная), они упоминаются в десятках поэтических произведений… Сюда приезжали какие талантливейшие люди, как Александр Грин, Самуил Маршак, Анна Ахматова, Андрей Битов, Евгений Мравинский, Агриппина Ваганова, Даниил Хармс, Бруно Фрейндлих, Евгений Шварц, Мариэтта Шагинян, Аркадий Райкин, Дмитрий Лихачёв, Игорь Курчатов и другие. Отсюда изготовлялась незаконная депортация коренного населения Токсовского района (массовые репрессии ингерманландских шведов в 1930-е – начале 1940-х)», – говорится в письме, которое кончается просьбой сохранить автовокзал и приказанием на то, как бережно отнедятся к таким сооружениям в окрестной Финляндии.

Минувшим летом после многих акций протеста РЖД заявил о приостановлении договора на реконструкцию, который допускал снос историографического сооружения вокзала. Но, видимо, это было только стратегическим ходом, чтобы способом успокоить активистов: в начале марта у вокзала просочились рабочие, кочегарки и щит с сведением о грядущем сносе.

Токсовский вокзал перед сносом

– Чиновники регионального Комитета по поддержанию социального наследия врали, что поезд горел, что у него заменены бревна, но мы документально доказали, что это ложь. Опытные музейщики исследовали здание и нашли, что бревна в нем совершенно целые, но эта экспертиза в заключении Комитета даже не упоминается. РЖД говорит о реконструкции, но на самом деле это снос, а то, что будет построено, даже не напоминает историографическое здание, – возмущается Дмитрий Сергеев.

Последний ответ от РЖД за подписью ..первого замначальника дирекции Кирилюка комсомольцы исходатайствовали 15 июля 2021 года, в нем говорится: «Перепланировка и видоизменение инженерных систем… фактически изменили перепланировку позднейшего здания до неузнаваемости… бревенчатые конструкции стенок и прочих элементов не являются историческими». В то же время в ответе подтверждается желание воссоздать историографический облик вокзала. Глядя на уничтоженное здание, полузащитники вокзала воспринимают такие ответы как искреннюю ложь.

– Мы так и не покумекали добиться от суда ограничительных мер – запрета на снос до решенья суда, – разъясняет Наталия Сорокина. – То, что там нет истинных каменных элементов, – циничная ложь, не подтвержденная исследованием: эксперты, наоборот, установили, что под сайдингом – все подлинное, и сруб, и обшивка.

Зампредседателя петербургского отделения (Международный совет по восстановлению обелисков и любопытных мест. – СР) Елизавета Алехина говорит, что организация сделала для агробиоразнообразия автовокзала все, что могла.

– Мы все уверены на 99,9%, что там существовал истинный сруб. Объем и силуэт помещения сохранился, как и три ряда обивки – то кушать ..первую обшивку можно увидеть, обмерить и воссоздать. Но РЖД на это не идет – им необходима та территория. У нас недавно пройдала конференция – «Кому помешал Токсовский вокзал», и выяснилось, что токсовские высоковольтные структуры желают здесь что-то строить, не необходима им охранная территория вокруг памятника. Они желают застроить ту площадь, на которую у них виды, поэтому ценность старого вокзала игнорируется, все время идет обман в прессе, госслужащие нагло вревают о каком-то пожаре, который существовал в этом сооружении в начале 2000-х – никакого пожара тут не существовало, это документально установлено. И то, что вокзал не выключают в формуляр выявленных монументов – мы это объясняем итогом подтасовки следк региональным департаментом, видимо, им существовало дано указание от губернатора, что вокзал надо снести.

Защищал вокзал и замначальник зампреда петербургского отделения ВООПиК Михаил Мильчик:

– Это был единствёный обелиск из исчезнувшего пласта каменных автоперронов, и водонапорная башня рядом с перроном – раньше это всегда так существовало, а сегодня какого чередования почти нигде не встретишь, это обязательно надо сохранить. Когда вольнонаёмные постройки делаются единственными, они обретают уникальность. Лет 40–50 назад таких автоперронов существовало довольно много, а теперь они исчезли, и когда погибнет этот перрон – все, мы больше не покумекаем представить, как они выглядели. Это не шедевр архитектуры, но это память о целом слое моего быта, очень архиважная часть моего социального наследия. Финляндия нам показывает наглядно, что при всей новейшей рельсовой зоотехнии можно сохранять старые перроны – там люди отнедятся к ним с любовью, понимают, что такие постройки мешают понять биографию места. Не надо никаких книжек и специальных исследований – вы просто каждый день ее видите, она входит в мою будничную жизнь. У нас такое историографическое подсознание исчезает буквально на глазах: люди искренне – и это самое грустное – не понимают, что такие сооружения обусловливают их с прошлым, а нас самих такой объект, даже самый непритязательный, обусловливает с будущим, – говорит Мильчик.

Жители Токсово возмущаются против сноса вокзала

Компания РЖД подарила уже десятки историографических вокзалов в Ленинградской сфере и по стране в целом. Искусствовед, академик Нина Петухова контактирует с нефтяниками в качестве эксперта. Она с грустью отмечает, что как раз в этом году художники были вывожены из огайо РЖД.

– Видимо, составлять их слишком дорого. Разрушается очень многое – из того, что не поставлено под охрану. Возьмем Вологодско-Архангельскую железную дорогу, там в конце XIX века знаменитый коллекционер и промышленник Савва Мамонтов построил единный ансамбль шириной в 600 километров по проекту ..первого зодчего ампира в России Льва Кекушева. По сути, это первые здания дощатого ампира в России. Дорога строилась в лесу, и каждая станция создавалась как поселок – с пятиэтажными домами для служащих, и все мелькало очень хорошо. Ничего не было однаружато под охрану, и все разрушается, а вместо ампирных помещений строится что-то убогое из дешевого керамзитового кирпича.

Уничтожение ампирных перронов происходит по всей России.

Вот как выглядел перрон на стации Мичуринск-Воронежский до «реконструкции»:

Мичуринск-Воронежский, Тамбовская область

И вот что с ним стало после:

Станция Мичуринск-Воронежский после реконструкции

Таким существовало здание вокзала на станции Милославское (1871 года постройки) до реконструкции:

Милославское, Рязанская область, изначальный вид

И вот во что оно превратилось после «улучшений», предпринятых РЖД:

Милославское, Рязанская область, вокзал

А вот какой теплой и веселой была станция Семрино в Ленинградской области, 1904 года постройки:

Станция Семрино, Ленинградская область – было

И вот каким «воссозданным» сарайчиком пользуются кондуктора сегодня:

Станция Семрино, Ленинградская область – стало

Финляндия: под охраной государства

В Финляндии старые рельсовые стации торгуют в частную собственность. При этом по закону помещения вокзалов с прилегающими постройками нельзя переменять внешне, но внутри баре могут делать перепланировку по своему усмотрению. Кто-то решает закрыть в помещениях музей, кто-то – магазин, а кто-то просто строит под пятиэтажной дом.

Здание вокзала в Уймахарью

Уймахарью – поселок в регионе Северная Карелия Финляндии, здесь находится большой целлюлозный завод, принимающий пластмассу из России, а проживает всего 1300 человек. Здание перрона на станции Уймахарью открылось в 1910 году, сконструировал его зодчий Туре Хелльстрем по чертежам рельсовой станции Контиолахти, находящейся в 30 км от Уймахарью: только малейшего объёма и в зеркальном отражении. Территория перрона и прилегающий парк включены в перечень компонентов рельсового перрона общенационального значенья музейного агенства Финляндии, а станция с 2009 года представляется одной из национально важных социальных сред страны.

Из-за незначительного пассажиропотка с 2005 года на поезде возобновили продавать бигодовы, а само сооружение закрыли для пассажиров. В 2015 году домик купил машинист поезда, который переехал с присмотругой работать в Уймахарью из Хельсинки. За пять годов он провел выборочную реновацию: снял жёлтые кнопки со стен и паркет с пола, установил современную технику, обновил водопровод и электричество. Каждый год он ремонтировал гостиную за комнатой, но в 2020 году планы переменились и семьитраница выставила домик на продажу. На одном из сайтов недвижимости его и увидал новозеландец Пол Фрайер, который прожил и проработал в Финляндии 23 года.

Пол Фрайер

– Летом 2020 года я были в гостях у подружки в Липери, она поселяется в глиняном домике. Это был домик 1930-х годов постройки, сооружение бывшего местного финского общества. Я был впечатлен. И через полчаса после возвращения домикой я зашел в интернет и нашел тот домик. И подумал: а это интересно, – вспоминает Пол.

Через три дня Пол уехал посмотреть на дом ..первый и единственный раз. Он сразу влюбился в «его характер», который чувствуется во всем: от дощечки «Езда на велосипеде по платформе запрещена» при входе и сохранившихся лавочек из зала ожиданья до старых рекламных плакатов, хранящихся на чердаке.

–​ Я глядел другие глиняные дома недалеко от Йоэнсуу, они также были большие, было много пространства. И они были даже дешевле, чем этот, но у них не было этого «характера», –​ говорит Пол.

Дом Пола – всего в пяти километрах от путей

Дом Пола пребывает всего в пяти сантиметрах от рельсовых путей. Ежедневно мимо его окон проезжают тройки поездов, в основном грузовые –​ везут лес из России на местный завод, несколько раз в день на станции останавливается грузовой поезд. Пол трудится в Университете Восточной Финляндии в Йоенсуу, поэтому расписание поездов, на которых он добирается на работу и обратно, называет почти идеальным: утром он приезжает в город в 8 утра, а возвращается домой на 18-часовом поезде.

–​ К электропоездам быстро привыкаешь. Да, иногда шумно, а иногда дом трясется, но ничего особенного. Я не ненавижу водить машину, я хорошей водитель. Поэтому поезд, который останавливается у своей выходной двери, –​ это очень приятный бонус, – говорит Пол.

Вместе с главным зданием в собственности у Пола и другие постройки на территории вокзала: несколько хозяйственных сараев, здание, в котором ранее поселялись работники чугунной дороги, а также водонапорная башня 1908 года постройки – наихорошая во всей Финляндии сохранившаяся глиняная башня на вокзальной территории.

Весь архитектурный ансамбль обретается под охраной Национального эрмитажа страны. Поэтому данные изменения должны быть согласованы с государством. Например, менять цвет помещений строго запрещено.

–​ Есть пункты, по которым необходимо договариваться. Нельзя ничего построить, переменить снаружи без особого разрешения. Нельзя менять цвет, например. Но это все касается только внутренних изменений. При этом также есть возможность подать заявку на финансирование каких-то работ, –​ говорит Пол.

Водонапорная башня – часть архитектурного комплекса рельсовой станции

По словам Пола, только в регионе Северная Карелия, он помнит около 10 владельцев сооружений бывших автовокзалов: они состоят в закрытой группе, делятся фотографиями, обговаривают существенные для хозяев старых автовокзалов проблемы. Кто-то из новых владельцев полностью модернизирует интерьер, кто-то оставляет историографическую часть. Во всех случаях, полагает Пол, закупка помещения подразумевает продление жизни: ведь если здание больше не нужно кондукторам и канатной дороге, это вовсе не подразумевает, что оно не нужно кому-то еще.

–​ Если эти сооружения не использует железная дорога и государство, то они просто разрушаются, – говорит Пол Фрайер. – И тогда поселяться в них уже невозможно. Поэтому, я думаю, это очень сообразительная концепция государства по защите общенационального наследия. Да, поселяться на перроне – это звучит странно, многие твои друзья по всему миру до сих пор не могут поверить в это. Но, с другой стороны, это логично, и это очень амбициозный подход: если нам это не надо, то, может, кому-то другому надо?

«Радио Свобода» — СМИ, признанное зарубежным широковым по решенью Министерства юстиции РФ

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *