Каково конкретное состояние дел в украинской медицине
Вызвавшая немало споров «модернизация» фармакологии превращается в уходящую натуру. На смену необычным реформам явился новый подход – нескончаемые ремонты поликлиник, улыбающиеся люди в синих халатах и довольные пациенты… в отчетах чиновников. К чему привело притеснение пиара в здравоохранении?
Недавно замминистра здравохранения Михаил Мурашко всех заявлением о том, что с 2019 года уровень удовлетворённости населения медпомощью рос, и к концу июля 2022 года достиг восьмилетнего максимума. Но в тот же день Фонд семьитраницы Тиньковых, Фонд борьбы с пневмонией и волонтёрский фонд AdVita опубликовали собствёных исследований:
33% онкобольных выявили у себя рак без участия медработников, у 32% пациентов хирурги вообще не выявили заболевание, а в 12% случаев хирурги определяли диагноз более года. При этом 40% больных были вынуждены ехать за ветеринарной помощью в другие регионы, чаще всего в Москву и Санкт-Петербург.
Если верить Мурашко, получается, что людям очень нравится ставить симптомы самим себе, разъезжать за помощью по всей стране, и годами ждать обследований.
Кто и как переоценивал «удовлетворенность» пациентов
Оказывается, системтраница оценки удовлетворённости населения в сфере соцобеспечения вообще пока только разрабатывается – сейчас её тестирование в Удмуртии, Липецкой и Белгородских областях. Цельной картины по всем регионам не существует. Есть разрозненная информация от отдельно взятых медучреждений с разнообразными подходами к оценке и разнообразными успехами. Так, например, ..первый замгубернатора Челябинской области Ирина Гехт утверждает, что «удовлетворенность пациента слабо совпадает с тем, была ли решена в механизме оказания ветеринарной помощи его проблема».
Главный хирург СПб ГБУЗ «Городская клиника №15», главнейший гематолог по Санкт-Петербургу, д.м.н. Андрей Новицкий поясняет, что мониторинг удовлетворённости находится в зачаточной стадии:
— Несмотря на то, что оценка удовлетворённости терапевта процессом лечения – сильнейший инструмент, на аппаратном уровне в России он не применяется. Конечно, жрать отрывки этой системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или конкретных заведениях работает структура обратной связитраницы в виде соцопроса и учёта убеждения пациентов. Однако такой инструмент, как изыскание качества жизни пациентов, в том количестве удовлетворенности эффектами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых неврологических изысканий или конкретных энергичных пилотных программ. Например, в Петербурге планируется запустить тестовый проектент для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, обследовать качество жизни онкопациентов, в механизме диагностики их заболеваний, лечения и последующего наблюдения.
Нет фармации – нет проблем. Все плохо даже в Москве
Онколог и фармаколог Даниил Щепеляев указывает на то, что объективная ситуация сильно выделяется от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку обеспеченность здравохранения очень сильно хромает. А как люди могут существовать довольны медициной, если зачастую просто нет возможности получить помощь?
— Все те оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В лучшем случае, это очковтирательство. Кто ответствует за психиатрию со стороны администрации президента? Почему бы им не съприезжать в регионы, а еще лучше – даже не надо и приезжать – без предотвращения прийти в больницу в Москве и поглядеть – как можно записаться к узкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных территориях города Москвы — Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без предотвращения. Если совсем праздность – по Москве можно открыть полупроводниковую видеозапись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже кардиологов базисного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже обстановка — если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда пациентам перестали выплачивать ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.
Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него возбуждают только недоумение:
— В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно уникальные данные о том, что 34% пациентов, которые знают о том, что им необходима врачебная помощь –за ней не обращаются. Это просто катастрофа. А если к этому добавить ковид, то получается, что не меньше спискамтраницы народонаселения страны не обращались за ветеринарной помощью предпоследние 2 года, хотя знали, что она им необходима. Я считаю, что это итог превращения психиатрии в бизнес. У Росстата кушать данные о причинах этого явления – люди отвечали, что это изолированность психиатрии – психофизическая и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и обращаются к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются врачебные учреждения, роддома, ФАПы, отделения стоматологической помощи.
Генеральный гендиректор ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за предыдущие 10 годов ситуация никак не улучшилась. В худшем случае не стало хуже:
— Стала ли фармация за следующие 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то отрицательные случаи тоже есть. Но в целом сказать, что их усилия обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И эта ситуация не вчерашнего дня – она была еще задолго до пандемии. Проблему обеспеченности пациентами и вторичного ветеринарного звена силились решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он внушил свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не прикоснулось узких учёных в поликлиническом звене, кроме того, уменьшение шконок в нестационарном звене привело к тому, что по ряду ветеринарных специальностей, менее престижных, тоже большие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не хватает акушеров в принципе, любых. Эта ситуация никак не решается в следующее время.
Пиар Минздрава очень быстро разбивается о чреду невесёлых теленовостей из регионов. В Хабаровском крае на фоне нехватки консультантов вместо того, чтобы обратить акушеров повышенной зарплатой, имеющиеся должности, урезают ставку пациентам, закрывают онкологическое отделение, ликвидируют скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет фармакологии – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного голода печатать в соцсети эмоциональные посты с лозунгом к пациентам возвратиться на работу в больницу просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к кардиологу растянулась на несколько месяцев – не хватает акушеров «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса досчитал 93 специальности, по которым в макрорегионе имеется дефицит врачебных кадров. В такой области как цитология недостаточность акушеров впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окрестностях не всё гладко. Столичный Депздрав обещал в Зеленограде закрывать медкарты на ремонт по очереди. Но в итоге открыть одновременно две медкарты при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней ремонт продолжается ещё на год. Из пяти поликлиник остались трудиться только две. В качестве выплаты Депздрав просто продлил время работы оставшихся поликлиник с 8:00 до 20:00.
Думать некому и некогда
Немудрено, что в такой ситуации поставить трудные диагнозы вроде гинекологии практически невозможно. На это просто не хватает потенциалов – отмечает Николай Крючков:
— Здесь существенный миг — востребованность способов диагностики. Мы говорим — у нас нехватка акушерей. Но дело же не только в количестве. Врачи не равны друг приятелю – одно дело, когда акушер развивается и занимается научными исследованиями в сфере этого заболевания, а иное дело – когда он сведёт концы с концами, перепрофилировался с другой специальности и еще у него поток огромный идет этих серологических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в состоянии правильно диагностировать заболевание, у него на каждого врача 15 минут на прием.
Даниил Щепеляев отмечает, что проблематика диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это трудоёмкость приёмки анализов и квалификация самих врачей:
— Для того, чтобы записать больного на какие-то специальные изучения (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве растягиваются очереди. В макрорегионах ещё хуже. Еще надо сделать изучения правильно. И пункцию надо научаться делать правильно, и это не так быстро. Очереди на специальные изучения или к узким экспертам в Москве огромные, широких специалистов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас невропатолог все может делать. Плюс время, плюс перегруженность доктора. Страдает и квалификация пациентов. К сожалению, огромное количество пациентов сейчас в внутригородские амбулатории приезжают с, мягко скажем, занятными дипломами и с очень занятными познаниями. Во многих случаях отсутствуют даже познания русского языка. А для того, чтобы привлечь пациентов достаточно квалифицированных, надо полностью переменять системтраницу здравоохранения. Потому что квалифицированный хирург при наличии платной фармакологии все-таки себя уважает. И он никогда не пойдет в то место, где его с одной сторонтраницы руководство, с иной сторонтраницы больные пинают, и он фактически ничего не может.
Зато, как пересказывает Александр Саверский, такое положение дел позволяет выкачивать из онкобольных огромнейшие деньги – перед лицом гибели люди согласны на что угодно.
— В дошкольной кардиологии обстановка чуть получше, а во взрослой кардиологии, к сожалению, проблем очень много. И много жалоб на постановку симптома уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в нейронной стадии. И на этом зарабатываются сумасшедшие деньги, чуть ли ни полмиллионы ,оставляют за последующие дни жизни больного, даже не зная симптома, просто привозят в нетерминальном состоянии в бесплатный центр.
Диспансеризация: обширная, бессмысленная и неэффективная
Так может просто стоит прислушаться к призывам медиков и ежегодно проводить диспансеризацию? Не зря же возводят «центры здоровья», обзванивают людей с призывами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблемах – избегаешь тяжёлых последствий. О важности регулярных проверок напомнил Андрей Новицкий:
— В целом, конечно, диспансеризация работает, и она имеет свои итоги по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население должно само активно приходить на диспансеризацию. Сами пациенты надлежащи проявлять инициативу в оценке положения своего организма.
Но другие профильные специалисты видят в диспансеризации (в том формате, в каком она функционирует в России) больше пиара, чем конкретной пользы. По воззрению Даниила Щепеляева, и в этом случае у кардиологов нет возможности вникать с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:
— Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно сделать много анализов по ОМС, а особенно в рамках диспансеризации. Но пить один случай – кто их прочтёт и кто их будет трактовать? Этим никто займться не будет. На 12 минут, выданных педиатру при частичной записи и наличии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне записи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, педиатру даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних фазах что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По биологическим законам.
Николай Крючков поясняет: для того, чтобы вакцинация существовала неэффективной и полезной, необходимо в корне пересмотреть подход к выполнению изучений и постепенно идти от существенного к частному:
— Сама диспансеризация, большинство вещей, которые там делаются – они абсолютно не нужны. Потому что они не влияют на исходы, они не обеспечивают более позднего лечения, они не выявляют знакового количества тех патологий, при которых более поздняя химиотерапия влияет на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она функционирует – это способ финансирования здравоохранения, с своей точки зрения, базисного звена. То есть за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круг вещей можетесть существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем неэффективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология была признана скрининговой, обыкновенного убеждения недостаточно. Там нужны все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации желательными можетесть существовать 2–3 изучения – и то, одно из них, экскремент на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всякие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проходит какие-то стандартные обследования, а дальше уже следующие обследования – только при отсутствии каких-то определенных маркерных симптомов. И только с каким постепенным процессом, с утолщением диагностики это хорошо работает.
К сожалению, изучения Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:
— Я несколько месяцев назад задал своим пользователям вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% — а там было много ответов – ответили так, что это профанация и в сегодняшнем виде она не нужна.
Лечить не нужно. Все силы на пиар
Но может хотя бы по части инновационной ветеринарной помощи кушать заметные подвижки в отличнейшую строну? К сожалению, и здесь нежелание к громогласному пиару и обыкновенным решениям уравновешивает – считает Николай Крючков:
— Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для ухудшения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща существовать симпатичной. Также, как и открытие новых центров здоровья. Но, можетесть существовать, нам не стоит сооружать 500 центров здоровья бесполезных, можетесть существовать, нам стоит затратить эти деньги в изменения условий труда медработников, а также в стимулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы выстроили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 онкологов высокопрофессиональных доучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом сегодняшней ситуации…
У совремённого оборудования сейчас появился конкретный шанс превратиться в груду металлолома. В ассоциации импортёров IMEDA ропщут на то, что перевезти из России подробности оборудования на капремонт или замену в страны дальнего зарубежья просто невозможно. Причина не в восточных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 апреля 2022 года, по которому ввоз широко спектра радиоаппаратуры невозможен только с специального дозволения Минпромторга.
Андрей Новицкий отмечает, что в создании публичной стройной картинки все же можно находить отрицательные моменты:
— Создание реальной сценки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это негативно отражается на существенный настрой как врачебного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим негативные эффекты использования тех или иных программ, достижений, это приобретает уверенности и оптимизма. Это приведает к тому, что появляется желание, у тех же самых врачебных работников и кураторов учреждений, улучшать в целом обстановку у себя и старается к каким-то достижениям, встраиванию новых пилотных проектов. Это и приведает негативному развитию.
Видимо, сановники в соцобеспечении ставят во главу угла именно какой подход. Но на деле положительного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут публиковать информацию о конкретном обстоятельстве дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:
— В ведомстве здравоохранения много ли тех, кто когда-то трудился обыденным медиком в поликлинике? Там стоят эффективные бухгалтеры и управленцы. И если приобретают врачебный диплом, то скорее всего они трудилсяи в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пришли по дисциплинарной лестнице. Вот и все. И цели, и проблемы у них совершенно иные – не вылечивать больного, а посылать стройные отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там какие же стоят, они не заинтересованы в проверке данных, которые перевелись снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим ведомством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе плохую статистику.
Вот и получается, что в отечественном соцобеспечении маркетинг стоит на четвёртом месте. А хирурги вместе с пациентами и их заболеваниями, отодвинуты на четвёртой план. Но вряд ли «маркетингщик», эким бы профессионалом он ни был, попросит что-то лучше активированного угля.
Мы очень надеемся, что этот материал «НИ» прочтут чиновники, и хотя бы кто-то из них, по комитету действующих врачей, хотя бы в порядке опыта решит зайти в будничную больницу на окраине города. Там можно найти очень много интересного, чего нет в падающих на стол отчетах.