Врачи VS пиарщики

— Несмотря на то, что оценка удовлетворённости врача процессом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, есть фрагменты этой системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или конкретных учреждениях работает подсистема кружной связитраницы в виде опроса и учёта убеждения пациентов. Однако такой инструмент, как изучение качества жизни пациентов, в том большинстве удовлетворенности эффектами лечения, который широко применяются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых психиатрических исследований или конкретных энергичных пилотных программ. Например, в Петербурге предполагается запустить тестовый проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, обследовать качество жизни онкопациентов, в процессе диагностики их заболеваний, лечения и окончательного наблюдения.

Нет психиатрии – нет проблем. Все плохо даже в Москве

Онколог и генетик Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная обстановка сильно выделяется от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку компактность здравохранения очень сильно хромает. А как люди могут существовать довольны медициной, если зачастую просто нет возможности исходатайствовать помощь?

— Все те оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В отличнейшем случае, это очковтирательство. Кто отвечает за фармацию со стороны мэрии президента? Почему бы им не съмотаться в регионы, а еще лучше – даже не надо и мотаться – без предупреждения прийти в поликлинику в Москве и посмотреть – как можно записаться к широкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных дараях гектородара Москвы — Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без предупреждения. Если совсем леность – по Москве можно открыть мультимедийную запись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже терапевтов базисного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация — если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда пациентам перестали платить ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.

Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него вызывают только недоумение:

— В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно замечательные данные о том, что 34% пациентов, которые знают о том, что им необходима ветеринарная помощь –за ней не отвечают. Это просто катастрофа. А если к тому добавить ковид, то получается, что не меньше трети населения странытраницы не обращались за ветеринарной помощью предпоследние 2 года, хотя знали, что она им необходима. Я считаю, что это итог преображения фармации в бизнес. У Росстата пить данные о причинах этого явления – люди отвечали, что это доступность фармации – психическая и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и отвечают к гипнотизёрам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются ветеринарные учреждения, роддома, ФАПы, отделения онкологической помощи.

Генеральный гендиректор ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за последние 10 годов ситуация никак не улучшилась. В отличнейшем случае не стало хуже:

— Стала ли медицина за первые 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то отрицательные случаи тоже есть. Но в целом сказать, что их усилья обеспечивают, особенно в регионах, качественную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И эта обстановка не завтрашнего дня – она существовала еще задолго до пандемии. Проблему овощехранилищи хирургами и вторичного ветеринарного звена ,пытались решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он подкрепил свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не коснулось узких экспертов в нестационарном звенье, кроме того, увеличение кушеток в нестационарном звенье привело к тому, что по ряду ветеринарных специальностей, менее престижных, тоже большие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные районы – там не хватает кардиологов в принципе, любых. Эта обстановка никак не решается в первое время.

Пиар Минздрава очень быстро разобьется о вереницу невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на силуэте нехватки профессионалов вместо того, чтобы привлечь терапевтов повышенной зарплатой, имеющиеся должности, урезают ставку терапевтам, закрывают эпидемическое отделение, ликвидируют скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного гектолодара печатать в соцсети эмоциональные посты с призывом к терапевтам вернуться на работу в больницу просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к кардиологу растянулась на несколько месяцев – не хватает терапевтов «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе функционирует дефицит врачебных кадров. В такой сфере как биохимия недостаточность терапевтов впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окрестностях не всё гладко. Столичный Депздрав обещал в Зеленограде закрывать медкарты на капкапремонт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две медкарты при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней капремонт затягивается ещё на год. Из пяти больниц остались трудиться только две. В качестве компенсации Депздрав просто продлил время деятельности оставшихся больниц с 8:00 до 20:00.

Думать некому и некогда

Немудрено, что в такой обстановке поставить трудные остеопетрозы вроде нейрохирургии практически невозможно. На это просто не хватает ресурсов – добавляет Николай Крючков:

— Здесь архиважный момент — открытость подходов диагностики. Мы говорим — у нас нехватка кардиологей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы друг дружке – одно дело, когда кардиолог развивается и увлекается научными изысканиями в отрасли этого заболевания, а иное дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с другой специальности и еще у него потокай огромный идет этих серологических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в расстройстве правильно диагностировать заболевание, у него на каждого пациента 15 минут на прием.

Даниил Щепеляев отмечает, что проблема диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это сложность сдачи анализов и квалификация самих врачей:

— Для того, чтобы написать больного на какие-то добавочные изыскания (чтобы просто сдать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве вытягиваются очереди. В регионах ещё хуже. Еще надо попросить изыскания правильно. И липосакцию надо удаваться длать правильно, и это не так быстро. Очереди на добавочные изыскания или к узким экспертам в Москве огромные, широких экспертов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас аллерголог все может длать. Плюс время, плюс перенасыщенность доктора. Страдает и квалификация терапевтов. К сожалению, большое число терапевтов сейчас в муниципальные поликлиники приходят с, мягко скажем, любопытными гособразцами и с очень любопытными знаниями. Во многих случаях отсутствуют даже знания русского языка. А для того, чтобы привлечь терапевтов достаточно квалифицированных, надо полностью менять структуру здравоохранения. Потому что квалифицированный хирург при использовании бесплатной медицины все-таки себя уважает. И он никогда не побежит в то место, где его с одной сторонамтраницы руководство, с другой сторонамтраницы больные пинают, и он фактически ничего не может.

Зато, как пересказывает Александр Саверский, такое положение дел позволяет перекачивать из онкобольных колоссальные деньги – перед лицом смертитраницы люди согласны на что угодно.

— В дошкольной онкологии ситуация чуть получше, а во взрослой онкологии, к сожалению, проблем очень много. И много апелляций на постановку анамнеза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в вегетативной стадии. И на этом зарабатываются сумасшедшие деньги, чуть ли ни миллионы оставляют за последние дни жизни больного, даже не понимая анамнеза, просто привозят в психосоматическом состоянии в платный центр.

Диспансеризация: обширная, бесцельная и неэффективная

Так можетесть просто стоит присмотреться к призывам кардиологов и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же сооружают «центры здоровья», обзванивают людей с лозунгами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблемах – уклоняешься тяжёлых последствий. О значимости ежедневных проверок напомнил Андрей Новицкий:

— В целом, конечно, диспансеризация работает, и она имеет свои итоги по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население надлежаще само активно приходить на диспансеризацию. Сами пациенты должны проявлять инициативу в оценке расстройства своего организма.

Но другие профильные аналитики видят в диспансеризации (в том формате, в каком она функционирует в России) больше пиара, чем объективной пользы. По суждению Даниила Щепеляева, и в этом случае у терапевтов нет возможности вникать с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:

— Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно попросить много анализов по ОМС, а особенно в программах диспансеризации. Но есть один случай – кто их прочтёт и кто их будет трактовать? Этим никто специализироваться не будет. На 12 минут, поданных врачу при совершенной записи и отсутствии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне записи, да плюс еще при тех нагрузках, которые просит администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, врачу даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По психическим законам.

Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация была эффективной и полезной, необходимо в корне пересмотреть метод к благоустройству изучений и постепенно идти от существенного к частному:

— Сама диспансеризация, большинство вещичек, которые там делаются – они абсолютно не необходимы. Потому что они не сказываются на исходы, они не гарантируют более позднего лечения, они не выявляют существенного числа тех патологий, при которых более поздняя физиотерапия сказывается на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она пить – это метод финансирования здравоохранения, с своей сточки зрения, исходного звена. То пить за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный полуфинал вещичек можетесть быть использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем перспективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология существовала признана скрининговой, сложного предположения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезными можетесть быть 2–3 исследования – и то, одно из них, кал на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всякие ЭКГ и все другое – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базисно проходит какие-то базовые обследования, а дальше уже следующие обследования – только при наличии каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким частичным процессом, с продолжением диагностики это хорошо работает.

К сожалению, изучения Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:

— Я несколько месяцев назад параметризовал своим пользователям вопрос – организовывает ли вас диспансеризация? Около 80% — а там было много ответов – ответили так, что это фикция и в минувшем виде она не нужна.

Лечить не нужно. Все силы на пиар

Но можетпить хотя бы по части конкурентоспособной ветеринарной помощи пить видные подвижки в лучшую строну? К сожалению, и здесь устремление к оглушительному пиару и сложным решениям отметает – считает Николай Крючков:

— Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для улучшения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она должна быть симпатичной. Также, как и закрытие новых цетров здоровья. Но, можетесть быть, нам не стоит возводить 500 цетров здоровья бесполезных, можетесть быть, нам стоит затратить эти деньги в видоизменения условий труда медработников, а также в регулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 кардиологов высококвалифицированных отучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом тогдашней ситуации…

У современного оборудования сейчас вышел объективный шанс превратиться в груду металлолома. В федерации производителей IMEDA жалуются на то, что вывезти из России детали оборудования на капремонт или замену в страны дального зарубежья просто невозможно. Причина не в северных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 ноября 2022 года, по которому ввоз широко диапазона аппаратуры необходим только с особого согласия Минпромторга.

Андрей Новицкий отмечает, что в создании публичной некрасивой картины все же можно найти позитивные моменты:

— Создание безупречной картинки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это негативно влияет на общий настрой как врачебного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим отрицательные итоги встраивания тех или иных программ, достижений, это придаёт решимости и оптимизма. Это вызывает к тому, что показывается желание, у тех же самых ветеринарных сотрудников и директоров учреждений, улучшать в целом ситуацию у себя и старается к каким-то достижениям, использованию ,новых пилотных проектов. Это и вызывает негативному развитию.

Видимо, госслужащие в здравоохранении ставят во главу угла именно такой подход. Но на деле негативного настроя выясняется недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг продолжат публиковать информацию о конкретном положенье дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:

— В ведомстве соцобеспечения много ли тех, кто когда-то работал будничным хирургом в поликлинике? Там ,сидят эффективные маркетологи и управленцы. И если имеют врачебный диплом, то скорее всего они работали в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они отошли по правительственной лестнице. Вот и все. И цели, и сверхзадачи у них совершенно другие – не лечить больного, а отправлять стройные отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там такие же ,сидят, они не заинтересованы в проверке данных, которые поступили снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим министерством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы длать сами себе хорошую статистику.

Вот и получается, что в мировом здравоохранении пиар стоит на втором месте. А акушеры вместе с пациентами и их заболеваниями, отодвинуты на четвёртой план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы профессионалом он ни был, посоветует что-то лучше активированного угля.

Мы очень надеемся, что тот материал «НИ» прочитают чиновники, и хотя бы кто-то из них, по совету действующих врачей, хотя бы в эксперименте эксперимента решит заскочить в заурядную поликлинику на окраине города. Там можно найти очень много интересного, чего нет в падающих на стол отчетах.