Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по платным путевкам. Подробности этой драмы потрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К кончины учеников привела целая чреда криминальных решений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере особый фотокорреспондент побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели вашего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике влаги нет. О каком тогда вскрытии можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют сырым повешением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его сына было переохлаждение. «К случаю потери подсознания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот этап сотрудники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дед Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбутраницы посреди объятого штормом большого озера, где ветер и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до большого хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с барами спровоцировала МЧС и помогала местным обитателям спасать детей до визита специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще существовало быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот росздравнадзор не надевал общеобязательного характера.
Но существовали и другие правдоподобные причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера ожидались дожди и порыв с порывами до 20 метров в секунду (72 метра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не настигло ректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала приказание вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему заму . Тот, будто генерал на войне, передал команду первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в свойстве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к выполнению задания: однаружали спасательные комбинезоны для детей и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перевязать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд киноиллюстрировали выпускница педлицея и учащаяся лицея цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые пройдали вдоль берега три километра и размыслили на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал предыдущий шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну ржавчину в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без экстренных баков, а вынудил наиболее безопасный в шторм надувный рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветерку скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей ватерлинии шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о проблеме с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуациютраницу, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл должным образом эту ситуациютраницу оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» замначальник гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от избавления детей перед лицом непосредственной опасности и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер автоответчика будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта аудиозапись стала подтверждением вины принявшей звоночек фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы превозмочь лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее отца Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну было 13 лет. Маленький и щуплый ребенок. На нем был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в последующем хейни совершать пассивные действия», — так это описывала в трибунале член .
«У детей полудикий стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял осознание от стыда. Дезориентация была полнейшая, — говорит «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби срывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выскочили из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову силилась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девчонок из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та отпихивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девчонка принесала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове сыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными аукционами получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король достала из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как можетбыли весь вечер 18 июля и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на бережку Сямозера базы досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень мощная волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный лесник Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых прогневай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переутомления случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую крошечную девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро начиналось с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я понимала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как мой ребенок находится в лагере», — вспоминает тётя Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетестьбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее кушать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом перезванивали и писали куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского городища Эссойла, на территории которого находился лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в влагу 14 сноских корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На последний день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но терапевты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере воцаряется безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него однаружали в аренду территорию досуга «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными двухместными батальонами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей комнаты и крошечным гостевым домиком.
Еще у инфраструктуры существовали свои лодочная станция, глинистый пляж, игорные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал высчитан на предоставление 184 человек. Между тем в ..первой смене, которая длилась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тревогу Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не хотели впускать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том числе большие, в которых стояли сводчатые кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, отогрелись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не сыскалось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить наименование острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже приобретал своеобразное заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетитраницы легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно разрисованы проблематики лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более точнейшее матерное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого колличества ничего не было готово, последующие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает юзер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают какого желания: либо ,сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на дощатый накатник (!) Ночью у одной из школьниц загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии угодили замдиректора лагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся тренерами аспиранты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности куратора этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник управления по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее поколение сотрудников заниматься своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — дополнила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июне 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу уплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве выплаты идейного вреда. К слову, женщина осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все бланки о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера должности такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная проблема была именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали расход на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен родитель Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за должности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную обязанность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за упрощения процесса столичные кухарки могут избегнуть истязания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум заметкам: об предзачислении услуг, не отвечавшим требованиям безопастности (заметка 238) и об зачислении в опасности (заметка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских госслужащих Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала надзорную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и трибунал вновь бросил в силе обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в трибунале второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас дознание пребывает на стадии судебного следствия, то пить вновь изучаются подтверждения вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который миновал в лагере практику. Его почему-то возвели в чин тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы посметь лагерное начальство.
«На доказательстве выяснилось, что он поехал туда — этот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии состоится ,новое разбирательство в взаимоотношении недавно оправданных трибуналом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всяческие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, руководители МЧС возлагали венок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила обыкновенная мысль.
«Вы же помните сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как замдиректора концлагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не узнавала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возращения в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намереваются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям было по 6 лет, их бабушка оказалась прикована к занавеске после инсульта.
Окончив девять классов, девушка хотела поступить в институт МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в воспитательный институт, чтобы стать доцентом физиологической цивилизации для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля пересекла на второй курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, разыгрывает в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ пить в колледже, и последнюю тему про воду преподаватель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребята бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики приплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист оставался с ней на острове, пока иные бултыхались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит подруга «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается испытывать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали дружка с дружкаом по телефону.
«Мой отец и еще четверо ребяток ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины жрать фотопортрет Жени, с которым она здоровается и беседует каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого отъезда оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я ,пытаюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, погладить нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый разков умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передавать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось информирование от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то коррупционеры потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».