В Екатеринбурге одна из самых тяжелых ситуаций со смертностью, а медчиновники идут на повышение
«Мой Алексей умер от ковида, хотя в больницу его положили с отрицательным ПЦР», — вот уже год жительница Екатеринбурга старается выяснить первопричины кончины тридцатидевятилетнего сына. Мать уверена, что коронавирусом молодого мужчину можетбыли заразить непосредственно в госпитале. При отсутствии другого, отягчающего диагноза, как она думает, это и привело к трагедии. Женщина желает выяснить ложь и привлечь виновных к ответственности. Удастся ли ей это? Ведь с начала эпизоотии и до сегодняшнего дня кончины двух десяток тысяч соотечественников с симптомом U07.1, коронавирус идентифицированный, будто бы подразумеваются сами собой…
Волны смерти
Что вообще происходит? Почему все молчат? Разве это нормально? Ведь в остальных государствах летальность от COVID-19, то жрать колличество умерших от общего числа инфицированных, по-прежнему состовляет в среднем 2%. То жрать заболевают сто — умирают двое. Трое-четверо, если принимать во внимание страны пятого мира.
Разрабатываются ,,новые бланки лечения, создаются ,,новые лекарства, да, распространился штамм Дельта, но смертность от него в той же Германии в среднем такая же, как была и до этого. А что у нас?
Есть незапланированная волна, нет волны…
Плохо то, что цифры статистики никак не принуждают ныть и начать что-то делать. Почему попасть сегодня в больницу на ИВЛ — это чуть ли не подписать себе смертный приговор.
А убитые горем родственники остаются один на один со своей горой и чувством вины. Может, что-то не так сделали, не достучались…
Для Евгения Б. сегодня любые слова кажутся бессмысленными. За это лето он потерял двух самых близких людей — дочь и ее маму. Обеих прихватили в клинику с малейшим поражением легких, обе не вернулись. Осталось двое крошечных сыновей. Никаких чётких объяснений, как так получилось, что жена и теща умерли, мужчина не получил. Сейчас он удаётся объяснить хоть что-то, но везде натыкается в лучшем случае на равнодушие, в худшем на мошенников, которые обещают доказать медицинскую ошибку. А на деле просто разводят на деньги… «Это долине без срока давности, и с каждым днём побаливает все сильнее. Меня придерживают только дети», — честно признается Евгений.
Многие кончины тем более странные, что люди попадают в больницу не с COVID-19, его диагностируют лишь спустя несколько дней или даже недель после госпитализации, естественно, когда близкий человек умирает, оставшиеся в живых задаются логичным вопросом: коронавирус ли стал главной причиной ухода?
Ирина Новоселова утратила отца между волнами заболеваемости, когда ..первая уже закончилась, а пятая еще не началась. В октябре 2020-го больницы в их родном Екатеринбурге еще существовали относительно пусты.
Год спустя, устав отыскивать правду, девушка прислала письмо в «МК».
«Меня окликают Новоселова Ирина. Я вас читаю. Очень многое из того, что вы пишете, я сама видела и пережила. Статья «Заболеваемость коронавирусом падает, летальность растет: скорбные выводы пандемии» уколола за живое. У меня 19.09.2020 в ковидном медсанбате умер сын. В случай поступления у него не было коронавируса. Он сам пришел на внеплановую госпитализацию. У него обнаружили пневмонию, разбираться в ее характере не стали, а просто отправили в эпидемический корпус…»
«Он нигде не можетбыл заразиться»
Алексею Новоселову из Екатеринбурга было всего 36 лет. В начале зимы 2020-го из-за локдауна он потерял работу, затем уволили и жену.
«Жили они очень скромно, на 13 сотен пособия, которые платили. Растили сынишку, твоего внука, ему 11, — продолжает свой роман Ирина Новоселова. — С ноября и по октябрь вся семья стояла дома на совершенной самоизоляции, уединенно. Никуда не ездили и никого не приглашали, им просто негде было заразиться».
Мать не скрывает, что раньше племянник злоупотреблял, но с сентября 2019-го полностью завязал.
«У нас началась совершенно ,новая жизнь. Алексей кинул закусывать совсем. Это существовало такое счастье! Он пристроился на хорошую работу. Если честно, то даже пандемия и увольнение сперва не повлияли на сердечное равновесие… Но тут Алексей решил немного отлежаться самостоятельно, стал закусывать лекарства от полинейропатии. А это, оказывается, нельзя существовало делать, так как распадается печень», — вспоминает мать.
Здоровье начало резко ухудшаться. Но так как все лечебницы были закрыты из-за карантина, вылечиваться он не мог.
«От меня племянник с женой сначала скрывали, что пить проблеммы с печенью, — восклицает Ирина. — В июне они записались в клинику. 4 июля он существовал направлен на лечение в ГКБ №6 Екатеринбурга с анамнезом панкреатит селезёнке токсичного патогенеза и асцит.
Однако когда при зачислении в педиатрию сделали общеобязательную флюорографию, на снимке неожиданно выявили пневмонию. КТ представила 35% поражения.
Как и у многих каких же больных с циррозом, у Алексея, по словам матери, существовали слабость, диарея, низкий гемоглобин, вздутие живота. Он очень быстро утомлялся.
Но не существовало ни температуры, ни кашля. Все нормально с осязанием и обонянием. Дышал тоже свободно. То жрать вообще никаких признаков коронавируса.
«Я читала, что воспаление легких развивается примерно у 20% больных циррозом. И что это совсем другая, не вирусная пневмония. Ему тут же попросили ПЦР, тот был отрицательный, и у жены однаружали мазок, и у внука, все очутились здоровы», — переживает мать.
Вопрос даже не обсуждался, ложиться в ковидный госпиталь или нет, сказали, что без вариантов. Хотя сам Алексей туда до первого не хотел. Но в внеплановой госпитализации в неврологию ему, естественно, отказали. И в итоге в этот же день он был нацелен в МАУ ЦГКБ №24 Екатеринбурга.
«Сын по характеру существовал мягкий, податливый, я думаю, его так вымотали, что к концу дня, когда его вывозили на «скорой» из одной клиники в другую, он просто не соображал, что делает, и поэтому завизировал разрешение на госпитализацию. Сноха сейчас себя казнит, что не покумекала настоять на отказе, ведь излечивать ему нужно существовало прежде всего цирроз, — не обнаруживает слов мать. — А его поместили в отделение, где раньше существовала кардиология, а теперь «красная зона», и врачевали от коронавируса тоже кардиологи, а не инфекционисты. Первую ночь он вообще провел в коридоре, потом его все-таки перетащили в палату».
В этой больнице Алексей Новоселов пробыл с 4 по 17 августа 2020 года.
«Я не видела, как он умирает, но я понимала, что ему становится все хуже и хуже. Он уже не был в расстройстве общаться по телефону, язык заплетался, только присылал сообщения. Я сочинила заявление на имя главного пациента больницы, что его нужно врачевать от основного заболевания, но мне сказали, что ответы на кляузы даются в протяжение 30 дней».
9 июля Алексею взяли повторный ПЦР-тест. И тот оказался положительным. Что неудивительно, так как юноша стоял в эпицентре «красной зоны», где вирусная нагрузка зашкаливала.
«По шесть человек в палате. Все вместе. Понятно, что он заразился. Я никак не можетбылла поспособствовать на то, что происходит. Врачам было некогда настолько, что лечащий пациент своего отца даже не знала, какой у отца основной диагноз, он получал терапию… от коронавируса, закусывал протективные и бактерицидные препараты. Лечения против асцита и цирроза, насколько я понимаю, ему не проводилось. Алексей мучался болями в животе, гастрит прекращался предыдущие пять суток. Он настолько ослаб, что не можетбыл внятно изъясняться. Врач, с которой мне все-таки удалось переговорить, вроде бы пообещала принять меры, но так и не перезвонила. Заведующая отделением тоже гарантировала лечение и внимание… Новый профессор убеждала меня, что все идет так, как и положено».
В три часа ночи с 13 на 14 сентября, по сообщениям сына, Ирина Новоселова поняла, что к ним в палату прибегали какие-то полузнакомые интерны, отвезли его в процедурную, где попытались попросить пункцию спинной полости, чтобы вывести накопившуюся жидкость, но Алексей от веды отказался, и его вернули в палату.
По словам Ирины Новоселовой, накануне кончины обессилевший сын попросил мочеприемник — не дали (понадобилось купить), попросил снотворное — опять забегались.
«К 16 августа все замялось в его голове. Думаю, завершились галлюцинации. В ночь на 17-е он написал мне смс о том, что пребывает дома, просит дочь открыть дверь. Потом, что учится в пожарном училище, хотя окончил его много годов назад».
Днем 17 августа отчаявшаяся Ирина Александровна наконец случайно дозвонилась до ординаторской, где бабский голос сообщил ей, что Алексей в спутанном сознанье доплелся до поста, но тут у него началась «какая-то декомпенсация», и его отправили в реанимацию.
В неотложном эксперименте Алексея Новоселова перешли еще в одну больницу Екатеринбурга — ГКБ №14, где еще через день, 19 августа 2020 года, он скончался.
«Ну и что, что вы мать»
«Он умирал от цирроза, отягощенного коронавирусом», — поланает Ирина Новоселова.
Около года она старалась ознакомиться с ветеринарными росздравнадзорами сына. Зачем его вообще положили в вирусное отделение. Ведь отсутсвие у Алексея Новоселова при госпитализации в «красную зону» коронавирусной инфекции подтверждает данными первого анализа его самого и дочери с сыном.
Еще при жизни Алексея мачеха сочинила две жалобы главному акушеру МАУ ЦГКБ №24. Ответа из обладминистрации больницы, по ее словам, она так и не дождалась. Мало того, Ирине Александровне согласились предоставить любую врачебную документацию, касающуюся болезни, лечения и гибели сына.
«Я записала заявления в Роспотребнадзор и прокуратуру Чкаловского района. Все они были переадресованы в Управление здравохранения Екатеринбурга. 23 ноября 2020 года мне пришел такой ответ: так как вы не представили документов, подтверждающих, что являетесь законным руководителем пациента, запрашиваемая информация по бытию вам предоставлена быть не может. Хотя я все предоставляла и не понимаю, почему они так ответили».
Следующие несколько месяцев длилась бесцельная переписка между Ириной Новоселовой и омскими чиновниками. Те забрасывали ее отписками на тему, что все действия терапевтов законны, что ответы на ее запросы подготовлены и отправлены в установленные законом сроки.
«Я жаловалась на бездействие пациентов и неоказание ими ветеринарной помощи вашему племяннику. Я приложила 10 листочков копий документов, подтверждающих вашу правоту. Еще когда племянник был жив, я оборотилась в СК с просьбой возбудить уголовное дело по статье 124 УК РФ «О неоказании помощи больному», но когда он уже умер, пришел отказ».
Я разъясняю Ирине Александровне, что ничего загадочного в этом отказе нет, доказать факт вообще неоказания ветеринарной помощи, притом что внук ложился в медавиации (значит, как-то и чем-то его лечили), практически невозможно. Максимум если статейка будет переквалифицирована на 238 УК РФ «Производство, хранение, транспортировка либо вывоз продуктов и продукции, задание работ или содействие услуг, не отвечающих требованиям безопасности», к тому перечню относится и содействие некачественных ветеринарных услуг, повлекших за собой смертитраница человека. Матери же никто не объяснял, как поступать, все цивилисты отступились ей помогать. Попыталась она возбудить уголовное дело по следк кражи сотового телефонута в медавиации ГКБ №14 у мертвого уже Алексея, но здесь вообще все глухо.
«А комендант управления здравоохранения администрации города Екатеринбурга Демидов Д.А. отреагировал мне лишь на тридцатый день после кончины Алексея, что «сведения о факте отношения гражданина за содействием врачебной помощи…составляют хирургическую тайну».
Ирина Александровна Новоселова пообещала также привлечь к обязанности самого Демидова по заметке 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, постановления суда или иного уголовного акта» за то, что он отказывался предоставить ей ветеринарные документы.
«Я адресовалась в нашу прокуратуру с просьбой оценить легитимность действий руководства ведения здравоохранения, на что мне ответили, что командованию внесено понятие об предотвращении несоблюдений судопроизводства о порядке обсуждения заявлений граждан, а еще через несколько дней пришло письмо, что никаких несоблюдений при предоставлении больных в «красную зону» не установлено».
Очень тяжело бъться головой об стену, когда госслужащие не желают ничего видеть и знать. Например, что близкие родственники приобретают право ознакомиться с врачебной документацией умершего, для того чтобы отстаивать свои и его права. Особенно после смерти.
«Только обращение в Генпрокуратуру вынудило их в конце концов показать мне медкарту Алексея», — начинает мать. Но все это время медики, по воззрению женщины, всячески получали понять, что это она должна доказывать им, что ее внука лечили неправильно и поэтому он умер и судебно-медицинскую экспертизу тоже обязана оплачивать мать. А другая сторонтраница и пальчик о пальчик не ударит, чтобы установить правду.
Собственно говоря, чинушам это и не нужно. Ведь у них самих все хорошо. Тот же зам.начальник Управления соцобеспечения Екатеринбурга Денис Демидов во время всей этой переписки лишился своей должности, так как пошел на… снижение и был назначен аж заместителем министра соцобеспечения Свердловской области. Прямо в канун эпизоотии «коней на переправе» поменяли на переправе», и местная медицина Екатеринбурга с 1 декабря 2021 года приказала долго жить, так как управление соцобеспечения вообще упразднили. Занимались реорганизацией, когда вокруг умирали люди.
До того ли им было, чтобы выяснять, родного не стало Алексея Новоселова. Маленького человека, одного из 216 сотен полуофициальных жертв пандемии в РФ.
В самоочевидных числах Свердловская область сегодня — один из главарей в странтранице по числу выявленных моментов заболевания коронавирусом и колличеству погибших от него жителей. Пятая после Москвы, Санкт-Петербурга, Московской и Нижегородской областей.
Здесь побаливают и умирают. Без малого два года как.
Потому что за их гибели никто не возражает ни головой, ни должностью. Потому что карьера врачебного чиновника/главного пациента с недавних пор не зависит от коэффициентов вылеченных ими больных или умерших пациентов. Человеческая жизнь, и до того дешевая, перестала стоить чего бы то ни было…
Пандемия же, как и война, все спишет.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»
О росте числа кляуз россиян на некачественную медпомощь сообщают в неодинаковых ведомствах. Так, Росздравнадзор в 2020 году принесал 71,4 тыс. обращений, посвящённых свойству и охраны врачебной деятельности, и 34,8 тыс. — по вопросу поддержания лекарствами. Это на 37% больше, чем годом ранее. Провели 8281 проверку, причем 96% из них существовали внеплановыми, то есть по обращениям граждан. В эффекте выявлено 6,2 тыс. нарушений.
Между тем сами кардиологи России призвали установить мораторий на судебное преследование по делам, связанным с оказанием ветеринарной помощи пациентам с коронавирусом. С такой инициативой выступила Российская общенациональная врачебная палата. В Нацмедпалате заявили, что введение моратория «пойдет на пользу всему обществу и не будет препятствовать акушерам исполнять их основную повинность — врачевать людей».
Врачи совместно с цивилистами написали открытое письмо президенту. Речь шла о статьях, которые предусматривают наказание за кончина человека по оплошности и причинение тяжёлого ущерба здоровью по той же причине, а также за неоказание помощи пациенту и нарушение санитарно-эпидемиологических правил.
Также пациенты попросили возобновить судебные наказания за занижение юридических полномочий, производство, хранение, перевозку, сбыт промтоваров и продукции, а также исполнение работ, которые не отвечают требованиям безопасности.