Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет дворец бывшего зам.начальника ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого доказательство подозревает в оразмере.подробной взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в декларации о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно высокого чина подавал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все те декларации, если мало-мальски приближенного к данности понимания об уровне благоденствия чиновников, правоохранителей и депутатов они не дают?
Об этом мы потолковали с специалистом в сфере противодействия коррупции, проф Свободного факультета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство требует от высших должностных лиц, чинуш и полицейских начиная с определенных должностей ежегодно подавать подробнейшие донесения о денежном доходе, его источниках, ликвидных бумагах, кульках акций и долях в уставном капитале разнообразных компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или бесплатном пользовании), а также о транспортных средствах. Аналогичные донесения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой публике предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь отдельную сумму денежных доходов за год, без указания их источников, об объектах недвижимости сообщается лишь улица участка, дома или квартирки и странтраница их нахождения, а о кульках акций и количестве счетов мы не узнаём совсем ничего.
— Когда возбуждается незапланированное судебное дело против первого апанасенковца или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и компании совершенно законно написаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше перевести тонны бумаги на эту фиктивную лоббистскую меру?
— Смысл есть, и он никуда не денется от всех тех историй. Но декларирование состоит из трех элементов: подача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и проверка резолюций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, третьей и третьей микотоксины работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот второй элемент, добротная проверка, бесспорным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах просочились в тотальном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как те декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что кризис.подробной воли массово что-то выявлять нет.
Конечно, и во многих других странах граждане, обязанные сдаёвать декларации, пытаются схитрить, убрать, запрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились дописывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на государственных невесток и подруг… Но тут мы возвращаемся к первому тезису: ничего нового в подобном желании запрятать от декларирования свое имущество нет, но если пить первымя и умение разыскивать и проверять, все возможно. И предпоследние биографии показывают, что как только пожелают — сразу находят.
— А инкриминируемые узкой общественности сведения из деклараций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в тех выхолощенных данных можно многое находить, как показывают журналистские расследования. Но то, что при введении антикоррупционного судопроизводства незначительная часть той информации, которая должна была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — безусловная правда… Что же касается всемирного опыта — в неодинаковых странах все по-разному. Где-то данные печатаются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу данной избиратель может принесать более обстоятельную информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой наблюдениюз можетбыл бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, пить Конвенция ООН против коррупции, которую мы подписали и денонсировали и которую надо выполнять, а с другой — пить стремление выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у депутата Госдумы Льва Ковпака, его супруги и отца образовались проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого депутата следует, что он официально одинок: сведений о доходах и имуществе супруги нет. После введения запрета на владение зарубежными счетами вообще существенно выросло большинство одиноких депутатов (сейчас не имеют ни жен, ни супругов около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только вышла предыстория с декларированием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже нетрудоспособным детям и стали разводиться, проживать в военном браке. И не только парламентарии — среди госслужащих тоже таких хватает. Но вообще-то в *международном праве пить нормы, которые позволяют при проверке деклараций проверять и разведенных супругов, если время с момента брака не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира узнают прекрасно про этот фокус с разводом. Есть межгосударственная организация ФАТФ (Группа разработки бюджетных мер борьбы с отмыванием денег, вырабатывается общемировые эталоны противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, учёту за отмыванием средств, которые, возможно, приобретают отношение к публичным юридическим лицам, подлежат и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, наш Росфинмониторинг тоже теоретически должен рассматривать разведенных супругов как субъектов проверки. В данном случае не столько на предмет коррупции, сколько на предмет отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание ходят рука об руку…