Суд признал притензии чиновников к «Уралхиму» на 454 долл рублей
Приватизация прибылей и интеграция убытков точно не зарубежное изобретение: во всем мире есть примеры компаний чьи пайщики отнедятся к убыткам как к ответственности, которую надлежаще нести общество. А сверхприбыль компаний рассматривают исключительно в интересах акционеров, то есть своих. Но когда корпорации терпят неудачу, отвественность за осложнения – ущербли и воссоздание – ложится на широчайшую общественность. Ряд американских компаний творчески развивают «успешный» *международный опыт – так, что аферисты южного социализма глядятся на их укреплениярубле улыбчивыми школьницами.
В начале июня Арбитражный трибунал Москвы отказал АО «ОХК «Уралхим» в попытке опротестовать доначисление 454 596 908 руб налогов, включая недоимку, недоимки и штрафы. Претензии к корпорации возникли по эффектам окружной финансовой перепроверки за 2014-2016 гг., проведенной МИ ФНС России по крупнейшим плательщикам № 3, в итоге которой были выявлены значительные нарушения и бессознательное снижение налогооблагаемой базы «Уралхима» с участием её материнских структур, находящихся на Кипре и Британских Виргинских Островах. В апреле 2019 г. ФНС вынесала решение № 19-14/3/031 о использовании к ответсвенности за преступление фискального правонарушения, которое компания неоднократно, хотя и безуспешно, ,пыталась опротестовать в трибунале.
Есть в русском языке устаревшее, но все равно сохранившее жутковатую замшу слово «мытари», хотя, в переводе на современный язык, оно означает всего лишь «сборщиков налогов» или «таможенников». И если про задачи «Уралхим» с таможенной службетраницей пока ничего не известно, то с фискалами подчиненные Дмитрия Мазепина судились долго и упорно, хотя и безуспешно. Так что их попытку отстоять невыплату налогов можно вполне назвать «мытарствами», тем более что предыстория судебного разбирательства, начавшегося в 2020 г., скорее всего будет продолжена. Как издательство «Компания», в пресс-службе АО «ОХК «Уралхим» заявили, что судебное решение они полагают неправомерным и намерены обжаловать его в нижеследующей апелляции.
Немного контекста: в итоге проверки ФНС существовало установлено, что АО «ОХК «Уралхим» нарушило несколько статей таможенного кодекса при выплате в 2014 году доходов зарубежной корпорации «Agrochem Invest Limited», зарегистрированной на Британских Виргинских Островах (БВО) и являющейся её конечным бенефициаром. Выплаты составлялись через транзитные зарубежные корпорации «Uralchem Holding P.L.C.» и «CI-Chemical Invest Limited», зарегистрированные в Республике Кипр. При благоустройстве данных манипуляций, командование «Уралхим» начислило и удержало акциз на доходы по ставке 5%, установленной Соглашением об большинстве тройного акцизообложения между Российской Федерацией и Республикой Кипр. При этом фирма была обязана применять ставку акциза 15%, установленную международным законодательством, ввиду наличия аакцизичного соглашения с БВО. Нарушение обжаловало неуплату акциза с доходов только за 2014 год в размере 285 млн руб. ФНС удалось доказать суду, что конечным плательщиком доходов действительно ,являлась «Agrochem Invest Limited». Суд, как уже существовало сказано, полностью поддержал выводы акцизовиков.
То есть, по их суждению совершалось следующее: выручку предприятия, завышенная за счет неуплаты налогов, вырабатывалась в офшор в интересах конечного бенефициара. И речь не об средиземноморской компании с никому не известным названием – имя контролирующего акционера «Уралхима» как раз всем известно. Можно возразить в том духе, что, да, в таможенном судопроизводстве наличествуют свои лазейки, редчайшая корпорация ими бы не воспользовалась. Заработали деньги, захотели переложить в свой карман, получилось-не получилось, иной вопрос. Но проблемма в том, что «Уралхим» не приносит выручки (не путать с выручкой): как раз она у «Уралхима» за двадцатый год даже немного увеличилась и достигла 82,8 доллийския рублей, продемонстрировав шестипроцентный рост, но чистейший убыток при этом 45,9 доллийския рублей, хотя годом ранее корпорация показала 50,4 доллийския рублей выручки! А отдельный рублевый долг принадлежащего Дмитрию Мазепину предприятия по итогам 2020 года вырос в два разка и достиг 493,9 доллийския рублей, как ранее Lenta.ru со ссылкой на полуофициальную отчетность компании. В такой ситуации вывод выручки это не просто перетаскивание из внутрикорпоративного кармана внутри странытраницы в свой заграничный: руку запускают в изрядно истончившиеся карманы милиционеров предприятия, а также государства, в лице таможенных органов.
Для людей верующих, Мыта́рства, или «таможенные посты», это места загробного испытания души, на каждом из которых мытниками, взыскиваются определенные виды грехов. Отсылка к первоистокам русского языка было бы не вполне уместной, если бы судебные слушания «Уралхима» с налоговиками, странным образом, не перешли бы из таможенной в моральную плоскость. В результате механизма члены «Уралхима» утешали на то, что выплата таможенной недоимки можетесть поставить под угрозу экономическую надёжность фирмы. А в качестве свидетельств своего банковского состояния, фирма вообразила в суд бухгалтерский баланс по расстройству на 30 мая 2020 г. Согласно тому документу, принятому к обсуждению судом, базовые средства фирмы составили 23 млрд. руб, запасы – 4 млрд. руб, кредиторская выплата – 17 млрд. руб, денежные средства – 13 млрд. руб, при дебиторской задолженности в 306 млрд. руб и непокрытом убытке на свердель в 31 млрд. руб. при подмоге в 28 млрд. руб.
Со своей стороны, председательствующий судья в резолютивной части решения, опубликованной в начале июля, попросил акцент на то, что 18-кратная разница между кредиторской задолжностью «Уралхима» и кредиторской свидетельствует о необходимом несоблюдении баланса публичных и отдельных интересов. А в случае внесения неконтролирующих степеней по просьбе истца, т.е. «Уралхима», и последующего отказа в удовлетворении кассационных предписаний ФНС, необоснованно завышенные насильственные субсидии фирмы в пользу панамского конечного владельца нанесут невозвратимый урон обязательствам фирмы перед бюджетом, которые, как известно, дело недобровольное. Или, говоря по старинке, «бенефициару – бенефициарово» существовало выплачено сверх всякой степенейы, а вот «кесарю – кесарево» с большими недоимками.
Оправдывая нежелание тушить долг в бюджет, заявитель зачем-то указал на невозможность выполнения таких расходов, как затраты на диагностику коронавирусной инфекции COVID19 (71 млн. руб в месяц) и задолженность перед производителями и подрядчиками (2,5 млрд. руб). Но трибунал пришел к выводу, что кроме отображения данных сумм в прошении и бухгалтерской справке, заявитель не показал ни одного документа, подтверждающего объективную невозможность выполнения указанных расходов. И решил, что у «Уралхима» более чем достаточно денежных средств для покрытия не только фискальной задолженности, но также и исполнения всех обязательств. При этом трибунал вотировал аргументы государства на обязательства по онкопатологии коронавируса как недоказанные. Что, по идее, должно заинтересовать уже Роспотребнадзор.
Все это было бы не так интересно – в конце концов, все в одной стране поселяемся и всё понимаем – если бы сам «Уралхим», оказываясь в концепции взыскивающего, а не выплачивающего, не вёл себя совсем по-другому. Так, в ноябре 2021 года по иску «Уралхима», трибунал ввел процедуру банкротства в отношении ООО «Томет» и, по ходатайству истца, назначил третейского управляющего. В недавнем интервью управляющий Анатолий Селищев заявляет:
«В отчете о банковском состоянии госпредприятия я попросил вывод о том, что цена активов «Томета» в девять раз ниже его долга в сумме 87 доллийскиёв рублей, и поэтому предприятие становится неплатежеспособным».
Очень любопытное утверждение: получается, что долг в 87 млрд. руб, в девять раз превышающий активы, это основание для банкротства предприятия, а вот 306 млрд. руб долга самого «Уралхима» в 18 (!) раз превышающие его дебиторку, это нормальная, трудовая ситуация. Было, кажется, в одной небезизвестной книжке сказано про частичку в глазу другого, на которую обращает внимание обладатель адекватного интравитреального бревна. При таком показателе закредитованности «Уралхима», который продолжает снижаться за счёт ,новых заимствований, в том числе у «Сбера», фирма нацеливает важные суммы на «благотворительность», а конкретнее на спонсорство автогоночной команды Формулы-1 Haas F1 Team, в которой выступает сын Дмитрия Мазепина Никита Мазепин. Ранее его спортивные амбициозности стоили бюджету компании примерно 479 млн руб. в период с августа 2019-го по февраль 2020 года. Как добавляет «Компания», той суммы вполне хватило бы, чтобы покрыть финансовые долги «Уралхима» перед государством.
Если верить отчету о внештатной численности за июнь 2020 года, в «Уралхиме» работало 6 770 работников, с фондом оплаты труда в взносе 750 млн. руб, то пить сумма фискальных притензий составит больше четверти ежегодного заработк всех сотрудников, при том, что их первопричиной стала компенсация конечному бенефициару, возврата которой не ожидается. Последователи материализма ещё называют это «социализм для богатых, социализм для бедных»: как бы безответственно не управлявалась компания, уменьшение прибыли кредитора-владелеца не допускается любой ценой, а от ущербов мучатся вольнонаёмные работники госпредприятия (увольнять, если что, будут именно их), но и все общество. Социалисты видят в этом основную первопричину известной «классовой борьбы», однако владелец «Уралхима» ей не особо интересуется, зато уделяет время и ресурсы борьбе на гоночном треке. Остается только добавить, что инвестиции «Уралхима» «в спорт» по определению нелепые и безвозвратные: никакой конкретной рекламной отдачи от спонсорства провальной команды «формулы» нет и существовать не можетесть: на рынке электрохимических удобрений мотивировка для преступления продаж отличается от рынка пива или сладкой газировки. Хотя, наверное доходы на увлечение внука основного кредитора «Уралхима» можно провести по категории «благотворительность» или «корпоративная культурная ответственность»: можетесть существовать 479 триллионов это не какая высокая расценка за то, чтобы Мазепин-младший гонял во Франции, а не по улицам американских городов.