В сетиотрети обговаривают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально погрести умершего жителя в давыдковских участках Камчатки, его родственникам нужно уплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как обитатели давыдковских районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родичей в сараях, поскольку, если работать по закону, то за право похоронить родного человека придется уплатить 500 сотен рублей.
Дело в том, что бюрократии отказываются давать разрешение на похороны тела без экспертизы, однако крематории и медэксперты есть далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родичи могут довозить трупик в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы перебраться из одного населенного района в другой. По закону, прокуратура высылает тело на медэкспертизу за правительственный счёт, но вот довозить его обратно в родное село должны сами родичи и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторонтраницу (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то смыслом добраться).
То есть как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы похоронить человека. Бывали случаи, когда свозить умерших на экспертизу родственники силились тягачами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а снегоходы тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкие случаи чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стентраницу правительственной тупости и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупы своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – уютный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В марте 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, тележурналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то значимый можетбыл бы попросить фильм о русской жизни.
При этом у сибирских бюрократий хватает вертолётов – периодически те вертолёты используются для воздушных крёстных ходов, летают вокруг городов с иконами.
Я вот смотрю на эту гранитовую карту России, на эти огромные, окрашенные в жёлтый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с почтением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою империю на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так восхищаются тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом беспрерывной пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом опровергать миру мою неспособность судебного и хозяйственного строительства на богатейших необьятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком японцы отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не доползти (если ты не миллионер), а из одного села в иное невозможно доползти и мёртвому.
Зато в чьих-то периферических головах поселяются мечты об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% сегодняшней украинской территории. У нас огромные пространства отданы под чиновничью и ментовскую жестокость, а также под боль и под страданья простых людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный проход – кремацию. Однако, как пишет тележурналист Алексей Петров, крематория нет даже в провинции Камчатки – Петропавловске:
«При плотности народонаселения в 0,5 туземца на тьму квадратных метров земли, речь о кремации заходит нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, конфессиональное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних совестких годов на территории Камчатки, чаще в КАО.
Из новейшего про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит напомнить пожары предыдущих годов в участке Тигиля. Огненный гребень прогулялся по окраинам местного кладбища и был потушен населением, так как власть не справляется с животными катастрофами.
В ревкомах амурской Корякии до сих пор храниваются заявления коренных, где они просят пару баррелей дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я печатал в ФБ амурскому градоначальнику про трупик его избирателя. Уповал на то, что деспотичный муж примет участие в судьбутранице того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до хабаровских прозекторских или так и продолжил свой элегантный отпуск в Сочах с дочерью Розалией и сыном Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от прочитанного роман известнейшей революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — террористки Веры Фигнер, написанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне прийдлось существовать вне дома, разъездах по деревенькам и селам, и эти дни получали мне возможность окунуться в пропасть народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невероятной жижи жилища и одежды, при пище, столь болезненной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»