Семью киевлянина переселяли так, что бросили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, унизили и практически обокрали минчанина Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в процессе реновации сплошь и рядом обёртывается семейственными убытками и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях губернатор Москвы Сергей Собянин в первой раз рассказал, что даёт отрицательные отзывы о новом жилье от переселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с прискорбием говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у киоскёра столь низкого ранга свои первоисточники информации, из которых он даёт донесения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы градоначальник глянул поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или побывал на совещаниях районных судов, которые от имени городка дубинками и приставами выпихивают питерцев в подходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в части положительный предположений о программе и увидеть тенденцию, с которой проводится реновация. Это повелительный натиск, отсутствие компромиссов, равнодушие к людям и нежелание вникать в их проблемы. — Наша хрущёвская девятиэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 попала под самострой по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для общественных нужд – под проектирование переезда через рельсовые пути Малого колечка МЖД. Когда дом входил в реновацию, о госнуждах мы знать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об утверждении проекта перепланировки территории линейного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об уничтожении жилья просочилось в апреле 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на образчике своей семьи пересказал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям моего дома это было даже на руку – ожидать реновации еще неизвестно сколько, стартовых особняков на Нижегородской улице не было, намечались только котлованы.
Почему многие хотели переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, отдельных – в benzи – единицы, в том числе однокомнатная у моей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, дочь там выросла, когда создали семью 14 годов назад, размещались в одной комнате, в другой теща со своей семьей, потом родился племянник, теща съехала в квартиру по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты существовали муниципальными, как теща съехала, оформили собственность на супругу и ребёнка, а когда соседи съехали, мы выкупили их комнатку у города, и квартира стала полностью наша! Для нас это было счастье и решение очень многих жизненных проблем. У нас племянник с особенностями невербального развития, мы как можетбыли создавали ему условия для интеграции к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке приходится расматривать вопрос о ротации места гражданства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы осознавали и жильцов — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде исходатайствовать отдельное жилье, осознавали и когда образовалась невозможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законуте об уничтожении для госнужд нет ничего страшного, наоборот, жильцы дают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, дома, квартирки по своему распоряжению или денежную компенсацию с учётом себестоимости участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в нормальном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на наше государство, очень многие из-за гибридного заселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в другой округ, в другой район, в квартирки меньшей улице и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, власти города, узнавая о необходимости заселения горожан с 2016 года, не позаботились о беженском фонде? А зачем, если в гектородаре полно неликвида, а испуги и объективные подозрения остаться ни с чем у горожан настолько велики, что можно заставить людей брать то, что дают. Часть горожан нашего дома с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… договор купли по реновации. То жрать добровольно согласились на наихорошие условия. Начались скандалы и поголовные отказы от предложений. У ДГИ не существовало возможности через суд выселить оставшихся неуступчивых петербуржцев именно потому, что квартиры были неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, судя по тому, что горадминистрация не намерена миндальничать с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае невозможности «корректирует» региональные законы самими распоряжениями, гибридный метод расселения просто в бесстыдную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не дождался своих реновационных квартир. И самое поразительное – за счет моих детей тоже. Имущественные права малолетних владельцев бюрократы нарушают с той же легкостью, с экой философствуют о защите прав деторождения и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском трибунале о обязательном переселении из квартиры на Нижегородской двух собственников – вашей дочери и вашего малолетнего сына. – Никакого нарушения, — у нас вопрос простой — мать съедет с квартиры, и сын за ней.
Иск в суд пожаловал департамент областного имущества в марте этого года, не добившись моего одобрения добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего бессмысленного они не содержали. Как по закону о реновации, так и по закону об изъятии пятиэтажных помещений для госнужд заселение должно происходить в интересах граждан, с учетом всех обвисятельств, способных осложнить или осложнить требования их жизни. Два года тесноватого отношения с ДГИ убедили, что департамент функционирует исключительно для того, чтобы решать только одну задачу — данной ценой освободить от жильцов задуманный к сносу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое наше прошение – предоставить равноценную квартирку в одном из предпринимательских домов на Нижегородской (называли конкретные адресса и квартиры, которые вполне можно выкупить «для госнужд»), дать невозможность настать сдачи обычного реновационного домика на Нижегородской (каркасы уже висят) уплатить конкретную выплату за старинную квартирку для продажи приемлемого для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не ,имело отношения к делу и то, что семья уже два года живет на стройплощадке – эстакаду возводят в двух шажках от дома. Строители работаю днём и ночью, причём ночью активнее. При работе буровых установок и тяжелой отделочной технологии утварь прыгает в шкапах и картины падают со стен. Был бы не коммунистический качественный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и ,целый день, в шланге синяя субстанция вместо воды, спасибо, что хоть предпоследний месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером лазишь с фонариком. После натиска департамента подружке стало плохо, ее волокли от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирках и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том количестве и капоты отопления, зимой было 16 градусов тепла. В краже бамперов не признавались, пока не показали фотографии, как они же — милиционеры «Жилищника» — выворачивают краники и укладывают капоты в машину. Подъезд предпоследний разиков убирали в апреле 2020, снежок этой зимой не мыли ни разикову. Во дом выходить опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, минет ли она до утра. Дом, по слухам, должны существовали понести ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. получает необходимые предписания своим службам, те присылают сотрудников, ломают калитку в данную понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фотографируют и сочиняют акт – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в доме все разлагается и капает… Дом вообще-то после капитального капремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем организовывать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и направить в ДГИ «документ» с требованием депортировать людей до вступившего в силу решения суда. Последние полгода мой дом периодически пропадает с Яндекс карт. Мы олигархические 10 000 на внука долго не можетбыли оформить, так как дома уже нет в списке.
Самое непереносимое то, что своя семья, как следует из иска и риторики присутствующих на трибунале представителей ДГИ, «сознательно препятствует переселению, соглашается от всех предложенных вариантов и вводит городок в излишние бюджеты за обеспечение дома на Нижегородокской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В октябре 2019 года на руки прислали письмо от ДГИ –посмотреть квартирку на улице Бутлерова. Географически это через два округа от моего района, что не практикуется ни одним из законов, по которым нас удаются расселить. К тому же при осмотре квартирка оказалась малейшей площади. ДГИ именует только адрес. Вся остальная информация — при несогласии на осмотр и соглашении желательных документов. Это такая западня для колонистов –заполучить подпись, что он был, смотрел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения длали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, многоквартирная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас многоквартирная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опек не согласится на ущемление условий жизни для ребенка, и логопедической школы нет. Но нас сознательно подводили под трибунал за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели наказать за то, что покачиваем права в споре с готрибуналарством.
В Лефортовском трибунале им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решение о наказании внука и дочери собственности на квартиру и насильственном заселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не позабываю реакцию представителей ДГИ – они ликовали так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы пожаловали апелляцию, и в июле Мосгорсуд возвратил дело для ,нового обсуждения в первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный дом на шоссе Фрезер, сдали полгода назад. По сутитранице это промзона, напротив отстойника МЦК — 19 полосная канатная дорога, въезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на любом транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом забрать – практически неразрешимая задача для работающей семьи. Одного его из какой дали тоже не отпустишь. Кому-то придется отказаться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То кушать вариант какой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном микрорайоне и совсем не так приводившие себе реновацию, стали отказывать от переезда: квартиры оказались в гораздо наихорошем состоянии, чем их прежние, не внушал уважения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» сочиняли ВКонтакте: «Если кто перечитывает из этого дома — отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, стандартам реновации не соответствует. Пусть управские в каких домах живут, и мэрские».
В ответ судебные решения на обязательное вселение полетели со км/чей звука. Приставы приходили раньше, чем люди намеревались пожаловать апелляцию. Мои родственники в воскресенье приехали с дачи – дверь взломана вещи на месте, но намек такой прозрачный, что бегом понесёшься переселяться.
Но мы защищаем конституционные права на жилье и развитие малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право противодействовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления столичного правительства об уничтожении жилья для госнужд, договориться о исполнении которого можно только ценой ущемления базовых прав малолетнего гражданина и путем разграбления всех председателей его семьи. И, похоже, берега перепутаны не только у ДГИ.
Заказал отделочную медэкспертизу навязанной нам квартиры. По итогам исследования оказалось, что внутри все криво, впивается и требует замены, площадь многоквартирная меньше нашей, то кушать в документах указаны фальшивые параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей стандартам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский суд считал экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так вопила на судью, что та просто встала по стойке смирно и на гранатомёте отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфеток за победу над нами.
На днях подоспело новое требование ДГИ к суду – ввиду аварийности дома и опасности жительства в нем решение о переселении присмотруги Дылевского надо привести к незамедлительному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято постановление и чем оно аукнется для нас – останемся вообще без жилья. Не незнаю уже к кому обратить яростную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политикам – всем все равно… Это самый чудовищный опыт, который получил я и получает ваш племянник в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он пригодился москвичам. Но пусть незнают, что творивается в коридорах реновации и к чему готовиться при появлении еще какого-нибудь процветания от столичных чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского прозаика Михаила Булгакова можно существовало бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько киевских чиновников, которые в большинстве своём киевлянами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его команда знали, что переселять ростовчан можно без всяческих новых законутов — все законы о переселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно получать каждому москвичу по 18 квадратных сантиметров жилплощади на человека, при переезде нужно выплачивать компенсацию, и никакие родственники не можетесть решать вопрос: проживать тебе в своей квартире, или приезжать туда, куда родственники захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою госсобственность нужно бороться, несмотря на жесткие правовые процедуры и на психофизиологический прессинг со стороны властей, которые всеми силами хотят убедить население, что избранная ими политика сословных наказаний военнослужащих является неправильной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика роста судебных расследований с участием переселенцев и департамента поселкового имущества.
Если в марте 2019 года чиновники заявляли о комплекснозначных случаях отношения в суд, то к концу прошлого года показатели возросли до 15- 20%- люди все активнее опровергают обязательное переселение. И это уже получается.
В социальных сетитраницах разрастается колличество подтверждений самих организаторов реновации о том, как им увенчалось избавиться от низкокачественных квартир, добиться нормальной компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и ненасытное рассмотрение примеров, когда это увенчалось. Нет сомнения, что с приростом сноса старого фонда и ввода в строй нового жилья усилится и отступление из насильственной реновации. Суды даже в приказном эксперименте не смогут отстаивать стремительно разрушающуюся репутацию городской программы.
Сам следк ненасильственного выселения и лишения собственности, нарушившие законодательные права граждан, нужен будет для ускоренного трибунала в ЕСПЧ и предоставления компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: путь предстоит длительный и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интригах и неторопливых и трибуналах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороваться за свои права, либо смиренно воздать их на заклание коррумпированным чиновникам.