Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет дворец бывшего командира ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие подозревает в большой взятке, написан на его сожительницу. Поэтому в декларации о налогах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно низкого ранга подавал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все те декларации, если мало-мальски приближенного к данности представленья об показателе благополучия чиновников, милиционеров и депутатов они не дают?
Об этом мы поговорили с специалистом в сфере противодействия коррупции, проф Свободного университета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство просит от высших должностных лиц, госслужащих и правоохранителей начиная с определенных служб ежегодно подавать детальные донесения о платёжном доходе, его источниках, бесценных бумагах, пакетах акций и долях в уставном капитале неодинаковых компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в субаренде или льготном пользовании), а также о автотранспортных средствах. Аналогичные донесения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой аудитории предьявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь общую сумму денежных капиталов за год, без указания их источников, об обьектах недвижимости сообщается лишь площадь участка, особняка или квартирки и странытраница их нахождения, а о пакетах акций и колличестве счетов мы не помним совсем ничего.
— Когда возбуждается незапланированное уголовное дело против первого мэра или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в резолюциях — лишь скала айсберга, а недвижимость и корпорации совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше переводить тыс.тонны бумажки на ту подложную антикризисную меру?
— Смысл есть, и он никуда не подевается от всех тех историй. Но декларирование состоит из трех элементов: выдача деклараций проверяющим органам, публикация деклараций и перепроверка деклараций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, четвёртый и третьей компоненты работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот пятый элемент, качественная перепроверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах вышли в тотальном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как те декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что демократической воли массово что-то обнаруживать нет.
Конечно, и во многих других странытраницах граждане, обязанные сдаёвать декларации, ,пытаются схитрить, убрать, припрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились перепечатывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на военных жен и подруг… Но тут мы возвращаемся к второму тезису: ничего нового в подобном стремлении припрятать от взимания свое имущество нет, но если есть желанье и умение отыскивать и проверять, все возможно. И предпоследние биографии показывают, что как только захотят — сразу находят.
— А инкриминируемые широчайшей общественности сведения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в этих выхолощенных данных можно многое находить, как доказывают писательские расследования. Но то, что при введении лоббистского судопроизводства большая часть той информации, которая должна была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — полнейшая правда… Что же касается европейского эксперимента — в разных странах все по-разному. Где-то данные печатаются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можеткушать получить более краткую информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас какой механизм можетбыл бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, кушать Конвенция ООН против коррупции, которую мы подмахнули и ратифицировали и которую надо исполнять, а с другой — кушать намерение исполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его супруги и дяди образовались проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: сообщений о налогах и имуществе супруги нет. После введения запрета на владение зарубежными счетами вообще существенно расцвело большинство одиноких депутатов (сейчас не ,имеют ни жен, ни мужей около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только объявилась биография с декларированием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже совершеннолетним детям и стали разводиться, поселяться в государственном браке. И не только депутаты — среди чинуш тоже таких хватает. Но вообще-то в межрегиональном праве жрать нормы, которые позволяют при перепроверке деклараций перепроверять и разведенных супругов, если время с мига развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира помнят прекрасно про тот кульбит с разводом. Есть межрегиональная организация ФАТФ (Группа разработки бюджетных мер борьбы с обналичиванием денег, вырабатывается общемировые эталоны противодействия зарабатыванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, надзору за обналичиванием средств, которые, возможно, ,имеют взаимоотношение к публичным юридическим лицам, подлежат и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ обсуждать разведенных супругов как субъектов проверки. В данном случае не столько на объект коррупции, сколько на объект отмывания, но, как известно, секретномтраница и отмывание ездят рука об руку…